От разорения к роскоши - Страница 39

Вдруг она догадалась, что это не пожилой викарий, и почувствовала ледяной холод. Джулия не обернулась, но не удивилась, когда раздался голос Уилла:

– Значит, он здесь?

Джулии не следовало рисковать, приходя в часовню, если оставался хоть один шанс, что Уилл может все узнать. Он будет вне себя, поняв, что она еще что-то скрыла от него. Уилл добьется, чтобы убрали того, кто не имеет права покоиться здесь…

– Я понимаю, что это плохо. – Джулия невольно встала на плиту, будто могла прекратить этот разговор. Уилл стоял, держа шляпу в руках. У него было серьезное лицо. – Я знаю, он не ваш ребенок и ему здесь не место. Но он не был крещен, поэтому его похоронили бы за стеной кладбища при церкви на том ужасном участке под тисовыми деревьями. Мистер Пендлтон все понял, когда я пришла в отчаяние, поэтому мы похоронили его здесь…

– У него есть имя? Ведь его так и не крестили? – тихо спросил Уилл.

Такого вопроса Джулия ожидала меньше всего.

– Его нарекли Александром. Такое же имя было у моего отца, – запинаясь, ответила она.

– Александру здесь всегда будут рады, – сказал Уилл и встал рядом с ней. – Вы знаете, рядом с кем он здесь лежит?

– Нет.

Уилл не станет настаивать на том, чтобы крохотный гробик зарыли на темном сыром участке, где покоятся самоубийцы и жертвы других трагедий.

– С моим братом и двумя сестрами, – подсказал Уилл. Джулия заметила, что он ухватился за край усыпальницы сэра Ральфа. – Смерть троих детей после моего рождения обострила отношения между родителями. – Уилл криво усмехнулся. – Конечно, эти отношения не заладились с самого начала. Они становились все хуже и хуже. Родители часто кричали друг на друга. Третий ребенок, девочка, родилась не от моего отца… во всяком случае, так он утверждал. Можете представить, какая атмосфера царила в семье.

– Бедняжки! – воскликнула Джулия.

– Малыши?

– Разумеется. Ваша мать потеряла столько детей, а ваш отец… Он тоже потерял двоих детей, затем родители уже не могли понять или утешить друг друга, иначе дела не приняли бы столь скверный оборот.

– Вы уже стали специалистом по брачным отношениям? – резко спросил Уилл. Наверное, он вспомнил, что до него у Джулии был любовник. А может, он опасался, что она поступит так же, как и его мать, если станет несчастной?

– Нет. – Тут Джулия увидела боль в его глазах. Как трудно, наверное, было расти в семье, где царили гнев и вражда. – Нет, но я могу догадаться, что чувствовала ваша мать. Если ей не с кем было поделиться, она, наверное, переносила потерю детей гораздо тяжелее. – Джулия пыталась говорить ровным голосом и не показать, как ей приходится трудно.

Уилл отвернулся и уставился на место упокоения своего давно усопшего предка, затем снова взглянул на нее, будто обдумывал ее слова и только что понял их смысл.

– А вам тоже было не с кем поделиться, ведь так? Даже если Делия вела себя порядочно, вы ведь догадывались, что в глубине души она обрадовалась, когда Генри не лишился права наследства.

– Это правда. – Джулия улыбнулась через силу. – Я справилась со своим горем. – Так или иначе. – У меня не было иного выбора.

– Вы могли избежать этого, – грубо заметил Уилл. Его сердитый голос встревожил Джулию больше, чем любая нежность. – Проклятье, я не хотел довести вас до слез. Джулия… – Уилл обнял ее, и после его возвращения домой она впервые почувствовала, что он не желает ничего, кроме как успокоить ее. Одной рукой он прижал ее голову к своему плечу. – Может быть, будет не так уж плохо, если вы сейчас поплачете. Вам удалось выплакаться, когда это случилось?

Джулия покачала головой, боясь, что расплачется, если заговорит.

– Тогда не сдерживайте себя. Поплачьте по первому ребенку нашего брака.

Джулия всхлипнула, затем дала волю слезам. Уилл привлек жену к себе, гладил ее по голове и шептал слова утешения.

Он не знал, как долго они так простояли. Наконец слезы иссякли, Джулия подняла голову и посмотрела Уиллу в глаза:

– Благодарю вас.

Джулия почувствовала, что у нее слипаются ресницы, ей захотелось шмыгнуть носом. Наверное, он стал красным. Перед его фрака потемнел, пропитавшись ее слезами.

– У вас есть носовой платок?

– Конечно. – Уилл осторожно усадил Джулию на скамью, достал из кармана большой квадратный платок, затем отошел и стал рассматривать памятники.

Джулия привела себя в порядок, как могла, и обнаружила, что вот-вот расскажет о своих опасениях. Раньше ей казалось, что она никогда не осмелится сказать ему об этом.

– Уилл, что, если такое произойдет снова? Что, если я не смогу подарить вам наследника?

Он подошел и сел рядом с ней, сцепил пальцы рук и опустил их на колени. Казалось, он пристально изу чает орнамент на подушечке для сидения.

– Надеюсь, этого не случится, – успокоил ее Уилл после небольшой паузы. – Мне не хотелось бы видеть, как вы страдаете. Но если такое произойдет, тогда наследником станет Генри или его сын. Но это ведь не конец света. Не думайте о плохом. Выйдем отсюда, иначе вы простудитесь. Здесь точно в леднике. На улице стоит чудесная погода.

Они вышли из часовни, взявшись за руки, и в душе Джулии зародилась слабая надежда. Уилл догадывался, какое горе она пережила, понимал, что ей необходимо выплакаться, понимал, что ее следует утешить. Он с участием отнесся к тому, что Александра похоронили в склепе. Джулия отдавала себе отчет, какие страдания ему принес несчастливый брак родителей.

– Уилл, вы догадывались о том, что происходит? После того как умерли ваши брат и сестры?

– Догадывался? Я ничего не понимал. Мне лишь сообщили, что я единственный сын, поскольку мой брат умер. Поэтому я должен стать достойным бароном Дерехемом, ибо другого выбора просто нет. Родители мне ничего не сказали о маленькой девочке, которую отец не признал своим ребенком. Об этом я узнал, когда случайно услышал разговор двух горничных. Мне хотелось бы, чтобы у меня был брат, – добавил Уилл монотонным голосом после небольшой паузы. – И маленькие сестры. Я спросил своего учителя, что имели в виду горничные, назвавшие одну из девочек побочным ребенком. Он мне все объяснил. Потом меня наказали за подслушивание.